Вий

(I)
Хома проснулся от услышанного им крика казаков, повелевавшего извозчику остановить экипаж. Он резко открыл глаза и судорожно дёрнулся.
- Напугали что ли тебя? - спросил у него один из пассажиров, улыбаясь и глядя ему прямо в глаза.
- Где я и как тут вообще оказался?! - быстро произнес философ, нервно вертя головой во все стороны, что явно указывало на его полную неосведомленность.
- Как так где? Вот, - он высунул руку из окна брички, - подъехали к шинку, что на Чухрайловской дороге. Заночуем здесь, да поутру дальше двинемся. Авось и чарку горилки перед сном отведаем, чтобы спалось-то покрепче. Да чего я тебе рассказываю, у тебя дырка в голове что ли? Или ты специально дураком прикидываешься, чтобы снова попытаться удрать отсюда? - последние слова он произнёс с широкой улыбкой и вслед за остальными вышел из брики.
Хома, держась левой рукой за лоб, медленно побрел за всеми, пытаясь вспомнить, что же с ним произошло. Вошедши в избу, он пошарил глазами по всему местному интерьеру и, заметив лежанку, рухнул прямо на неё. Один из присутствующих заметил это и громко сказал, кивая на него головой:
- Попутчик наш ещё не успел в избу войти и угоститься, а уже готов совсем! Эй, любезный, не желаешь ли огненной хлебнуть вместе с нами?
Но ему не нужно было никакой горилки, поскольку заснул он так крепко, что даже пьяный казак, от усердия стянувший с него один сапог при попытке притащить философа к общему столу за ногу, не смог его разбудить.
Солнце давно зашло, и даже луна уже постепенно становилась тусклой на фоне светлеющего неба. Хома, сквозь сон слыша возню и торопливые шаги вокруг себя, понемногу просыпался, открывая то один глаз, то второй. Окончательно взбодриться помог здешний кот, решивший поиграться с его босой ногой и с размаху вцепившийся острыми когтями прямо в большой палец правой ноги. Философ вскочил с визгливым криком, причем сделал это скорее не из-за боли, а от неожиданности, и подпрыгнул ещё на месте раза два, опасаясь повтора такой процедуры. Казаки вокруг захохотали, один из них подошел к Хоме и заговорил, перед этим важно кашлянув в кулак:
- Пора, дорогой попутчик, в дорогу. Итак задержались мы, а нам велено к рассвету в панские хоромы прибыть.
И тут у нашего героя в голове вдруг что-то прояснилось : он вспомнил, что отправил его вместе с экипажем в дорогу ректор по какой-то очень важной причине. По поводу дочери местного сотника. Но, что касалось остального, то было покрыто мрачной пеленой, разглядеть сквозь которую пока ничего не удавалось. Он взглянул на подошедшего мужика: у него были пышные длинные усы и аккуратно подстриженная борода, которая привлекала на себя всё внимание. Остальные черты его лица просто меркли на её фоне и казались вовсе незаметными.
- Да, да! Уже иду. Мне бы это, сапог найти свой … - произнёс Хома с досадой.
Но его собеседник уже выходил из избы и торопился занять более удобное место в брике, чтобы хоть на оставшемся пути не так трясло. Прежде он располагался у задней части повозки, а там, как известно, на каждой кочке подпрыгиваешь как неопытный тореро на быке.
Все уже сидели на своих местах и наблюдали за дверным проемом избы, в котором мелькал Хома, пытаясь найти своё сокровище. Он бегал из одного угла дома в другой, в суматохе раскидывал в стороны все вещи, которые, по его мнению, не были похожи на искомый предмет. В итоге в избе получился такой бардак, что даже если бы здесь хитрые хозяева спрятали носорога, то обнаружить его удалось бы с большим трудом. Утеряв последние остатки терпения, Хома допрыгал на одной обутой ноге до брики и сел в неё. Экипаж отправился дальше в путь.
(II)
Чем меньше становилось расстояние между нашими путниками и поселением сотника, тем беспокойнее становилось на душе у Хомы. В момент их прибытия ко двору вдруг раздался петушиный крик.
- Успели, - С облегчением произнесли двое из пассажиров в один голос.
И тут наконец наш герой вспомнил всё: как они вместе с богословом Халявой и ритором Тиберием остановились заночевать у старухи, которая оказалась ведьмой. И как он потом избил её, пытаясь защититься. И зачем его послали к сотнику, и что ведьма на самом деле не умерла. И те три жуткие ночи, проведенные на отпевании в церкви. И ужасные! Огромные глаза подземной твари! Они были последним, что он видел перед своей гибелью!
- Гибелью? – подумал про себя Хома, широко открыв глаза. Он был в состоянии недоумения, - приснилось мне всё это что ли? Получается что так, ведь вроде живой, - он шлепнул себя по щеке, ущипнул за руку и прикусил язык, чтобы убедиться точно, что находится сейчас в сознании, - но ведьма не приснилась точно! Тогда почему в поселении бабы не плачут от того, что панночка померла? Что-то тут не так …
Хома, погруженный в свои размышления, даже не заметил того, как вышел из брики и добрёл до избы, на которую ему указал один из его попутчиков. Он стоял у порога жилища сотника и, со стуком отворив дверь, прошел через неё со стеклянным взором.
- Утро доброе, вы кем будете? – спросил стоявший напротив вошедшего Хомы мужик с озабоченным выражением лица. Он был в шелковом халате и домашних тапочках и явно собирался выйти из избы, видимо, по утренней нужде.
- Доброе, Хома Брут, прибыл по причине … - он не успел договорить, мужик перебил его:
- Да, да! Я всё помню, дорогой мой. Проходите в холл и обождите минутку, мне необходимо отлучиться по особо важному делу, - и торопливо вышел, не дождавшись ответа от своего гостя, который, в свою очередь принялся осматривать местный интерьер.
Сделав несколько шагов по ковровой дорожке, он оказался в холле. Сквозь оконную раму, вид из которой как раз открывался на восток, уже просвечивали первые лучи солнца и Хома не мог не полюбоваться таким зрелищем. Он подошел поближе, аккуратно обойдя стол, на краю которого стояла небольшая чугунная посудина, и начал вглядываться. Как вдруг его руки, которые он положил на подоконник, охватила паническая дрожь. Он увидел церковь! На её крыльце стояла панночка! Хома вскрикнул, резко развернулся и задел локтем ту самую посудину, в которой оказалась каша с маслом, и она, вместе со своим содержимым, полетела на пол. Следующий неловкий шаг поместил его ногу, ту самую, босую, без сапога, прямо в эту кастрюлю и философ панически побежал к входной двери, даже не заметив этого. Дверь открылась прямо перед ним. Это сотник вернулся обратно и, увидев что произошло в его доме за пару минут его отсутствия, открыл от удивления рот. Перед ним стоял взъерошенный семинарист, на одной ноге которого вместо сапога была одета кастрюля, а сам он на половину был опрыскан кашей, в которой также была стена и весь пол.
- Да что тут творится! Ты совсем безумный что ли? Это зачем так делать?
- Там! – он указал рукой на окно, - там ведьма идёт, бежим скорее!
Сотник подошел к подоконнику и увидел приближающуюся к дому панночку.
-Ах ты! Ну, я тебе сейчас покажу ведьму-то! – он поднял с пола веник и начал им колошматить Хому, который, пытаясь увернуться, бегал кругом по комнате и невольно стучал по полу кастрюлей.
В этот момент в избу вошла панночка и, став свидетелем такой забавной ситуации, расхохоталась своим звонким смехом. Хома повернул к ней голову и застыл на месте, в этот момент сотник с размаху хорошенько приложился веником прямо ему по лбу и виновник всего случившегося рухнул на пол без сознания. Это произошло не столько от удара, который, конечно, тоже сыграл свою роль, сколько от испуга, возникшего из-за вновь явившейся ведьмы.
(III)
Очнулся Хома от того, что почувствовал на своем лбу легкий приятный холодок. Он приоткрыл глаза и отметил, что до сих пор находится в избе у сотника. Его положили на кровать рядом с печкой и панночка меняла ему повязки, смачивая их в блюдце с холодной водой. Она также уже прибралась в комнате и сняла с него единственный сапог. Естественно, кастрюли на другой ноге уже тоже не было. Увидев, что гость начинает приходить в себя, осторожно заговорила:
- Не нужно бояться, никакого вреда я тебе не причиню, просто выслушай меня внимательно. Тебя пригласили сюда, потому что мне нужна твоя помощь.
В этот раз Хома уже не пытался вновь убежать. Да даже если и хотел бы, то всё равно не смог бы, совсем не было сил. Время, судя по тому, что лучи солнца из окна светили довольно тускло, близилось к вечеру. И без сознания он пролежал весь день.
- Когда я была совсем маленькой, - начала панночка, - то однажды, прогуливаясь в нашем лесу, наткнулась на небольшую пещеру. Она была прямо между церковью и лесом. Я зашла в неё и, долго ходя по ней, случайно встретила большого гнома. Но я не испугалась, а решила заговорить с ним. Он жаловался на свою нелегкую судьбу, на то, что у него нет ни близких, ни друзей. Я согласилась стать его другом, доверилась ему и ходила его навещать каждый день. Как вдруг однажды вместе с отцом мы поехали в Киев на ярмарку и остались там ночевать. Я не была у него всего один день! Взамен на мою дружбу он наложил на меня за это проклятие: ночью я превращаюсь в ужасную ведьму, если днём не приду к нему и не выпью из его чаши, которую он держит в своей пещере. Никто не может помочь мне, ведь по его зову появляется армия мертвецов, которую невозможно победить без слова Божьего. Ты единственный, кто знает всю эту правду и видел меня в моём кошмарном ночном обличие. Только ты знаешь, как справиться с тем существом из пещеры! Потому что только тот, кто смог вернуть меня в моё настоящее обличие до утреннего крика петуха, может владеть таким знанием. Это он сам сказал мне, смеясь надо мной. Раскрыл тайну, потому что был уверен, что невозможно найти такого человека, который бы отважился сразиться с ведьмой! Ты поможешь мне? Тебя наградят за это так, как ты захочешь! Всё, что будет в наших силах, мы для тебя сделаем.
Хома взглянул на неё и, помолчав минуту, подобно герою-спасителю, задрав высоко голову и смотря в одну точку, произнес :
- Дайте мне кусочек мела и томик Библии, сейчас я эту пакость усмирю. Ещё за прошлый раз у меня ответит!
Панночка торопливо выбежала из хаты и вернулась со всем потребованным снаряжением.
- Какой прошлый раз?! – спросил она с удивлением. Но ответа не последовало. Хома с горделивым видом принял необходимые артефакты и, всё так же не опуская голову, вышел вон из избы, забыв про свою усталость и голод.
(VI)
Смеркалось. Хома направлялся к церкви большими отважными шагами, держа в одной руке Библию, в другой кусочек мела. Он обошел церквушку и прямолинейно продолжил свой путь в сторону леса, немного не дойдя до которого, обнаружилась небольшая пещера. Герой ловко забежал в неё. Внутри была полная пустота, в небольшом проходе завывал ветер.
- Сквозняк, - сказал про себя Хома, - значит там где-то и выход есть.
Углубляясь всё дальше и дальше вперёд, он, наконец, заметил слабое свечение впереди. Это была маленькая комнатка, в которой свет излучала та самая чаша, о которой ему говорила панночка. Хома подошел и молча взял её и, когда обернулся, увидел, что за ним теперь нет никакого прохода.
- Экая ты сила нечистая! Ну да ничего, казака такой ерундой не испугаешь, не обманешь! – героически произнёс Хома, поставив чашу на землю и очертя вокруг себя круг.
Он открыл свой томик Библии и начал читать молитву, прося Господа указать ему верный путь, как вдруг отовсюду начали вылезать мертвецы, пытающиеся отыскать Хому на ощупь. Круг выполнял свою задачу. Как только прозвучала последняя строка молитвы, стены пещеры расступились перед философом и вновь образовался прежний проход. Но в нем стоял Вий, загораживая половину прохода! Очи его были закрыты и тёмные слуги спешили помочь открыть их. Хома теперь знал, что достаточно лишь не смотреть на него теперь и никто его не сможет увидеть. Он наступил одной ногой в чашу, одев её, как сапог, чтобы не занимать руки, и бросился бежать прямо, зажмурив глаза, пользуясь моментом, пока все мертвецы вокруг направлялись помочь своему хозяину. К тому же они до сих пор не знали настоящего места нахождения своей предполагаемой жертвы. Манёвр удался и Хома уже мчался вон из пещеры. Он и не заметил, как пробыл в неё всю ночь, в конце каменного коридора виднелся лучик восходящего солнца. Следом за ним бежала вся орава живых мертвецов во главе с хозяином, веки которого уже были подняты и он не спускал взора со своей цели. Они уже почти погнали его, пара шагов разделяла их! Наконец герой выбежал на лесную поляну вместе со своими преследователями. Пещера сомкнулась, утеряв своё сокровище. Ведь чаша была единственным предметом, благодаря которому в неё ещё возвращались живые, а теперь она покинула своё место. Вий вместе со своими подданными бросился на Хому, как вдруг раздался крик петуха и лучи солнца стали жечь нечисть! Как только солнце попало на Вия, он вдруг взорвался, превратив в пыль всю свою армию. Хома, решив, что дело сделано, медленно поднялся и отправился обратно в избу сотника, где его уже всем поселком встречали, как настоящего героя. На вопрос о своей награде он ответил не задумываясь
- Надоело мне босым ходить, вторые сутки ноги мёрзнут.

(V)
Думаете, что на этом героизм Хомы заканчивается? Вы очень ошибаетесь, ведь герои нужны всегда, особенно такие, которые совершают подвиги не ради себя, а просто во имя добра. Конечно же жизнь нашего с вами героя после этого случая очень круто переменилась, ведь быть мужем панской дочери и иметь звание десятника, вовсе не просив всего этого, весьма приятно.