Ирина Королёва, 16 лет

Автор:  Розовый Жираф | 16.08.2013 13:04:51 |

Версия для печати
Евгений Онегин


Как в страшном, непонятном сне,
Они друг другу в тишине
Готовят гибель хладнокровно...
Не засмеяться ль им, пока
Не обагрилась их рука,
Не разойтиться ль полюбовно?..


- Вы – трус! – тонко вскричал Ленский, потрясая пистолетом в сторону Онегина. – Чего вы ждете? Стреляйте!
- Не буду, - равнодушно уронил Евгений.
- Стреляйте! Или не можете ответить за свой поступок по чести, как подобает? Стреляйте, или будете запятнаны несмываемым позором до конца жизни!
- А! – пренебрежительно отмахнулся Онегин, бросая пистолет в руки ошалевшего слуги, - помилуйте, Ленский, мы с вами современные люди, что нам эти дикие и устаревшие обычаи? Сегодня я вас застрелю из-за какого-то пустяка, завтра меня застрелят… В чем смысл?
- Почему это сразу вы – меня? – по-детски обиделся поэт, но тут же спохватился и добавил. - Благородному дворянину всегда подобает защищать свою честь от оскорблений. И если бы вы хотели избежать этой дуэли, то не стали бы вести себя…неподобающе!
- По правде сказать, дружище, я даже толком не знаю, из-за чего мы деремся, - виновато пожал плечами Евгений.
- А…как это…позвольте… - растерялся несчастный Ленский, - но вы же… Невеста моя…вы с ней танцевали!
- Что с того? Все танцуют.
- Но целый вечер с ней одной! К тому же, вы еще и стихи ей читали, и все с ней говорили, и…
- Каюсь. Виноват, - развел руками Онегин.
- Ваши извинения уже запоздали, - с горечью проговорил Ленский, - хотя я рад, что вы все поняли, но настало время…
- Чтобы помириться?
Ленский тяжело вздохнул. Перед ним стоял, протягивая руку для примирения, лучший друг; но какой-то внутренний голос все еще шептал ему о долге, о чести, о том, чему его учили с детства…
- Послушай, - миролюбиво начал Евгений, - я понимаю, тобою движет благородное стремление поступить по чести – во всяком случае, как это понимают – так поступи! Я отказался стрелять, стреляй же ты один. Будет среди нас один, поступивший правильно.
Еще какое-то время Ленский стоял в неловком молчании, то глядя в снег, то пытаясь поднять глаза на Онегина. Наконец он медленно произнес:
- Я поступлю так, как должен поступить на моем месте всякий уважающий себя человек…
Лицо Онегина слегка омрачилось. Затем он неохотно ответил:
- Твое право.
- Не только право, но мой долг. И поэтому драться мы не будем. Совсем.
Ленский бросил свой пистолет в снег и, улыбаясь, двинулся навстречу Онегину. Вот уже эти двое обнялись в знак примирения и пожали друг другу руки, вот уже Евгений пообещал не делать так больше с Ольгой, вот уже они собрались идти, как вдруг с неба прозвучал мощный и гулкий Голос:
- Куда это вы? А драматичный финал я из чего буду делать? Без вашей дуэли все выходит не так, давайте-ка лучше закончим с этим делом!
- Может, не надо? – поинтересовался Онегин у небес. Ленский кивнул. – Товарищ Автор, может, хэппи-энд?
- Не пойдет. Без драмы люди морали никакой не поймут.
- А мы что, не люди? Можем же мы поступать по-нормальному? Кроме нас столько еще героев от этого страдает…
- Есть такое… - задумчиво протянул Автор. А спустя некоторое время заговорщицким тоном добавил:
- Знаете, я тоже больше люблю, когда история хорошо кончается. А другие авторы говорят, мол, это уже не модно, нужно показывать жизнь человека с другой стороны. Показывай, говорят, истинную жизнь русского дворянства. А в этом деле без драмы никак…
- Не надо, - решительно отрезал Евгений, - нечего русское дворянство дураками выставлять. А то еще потом и впрямь подумают, будто мы только и делали, что стрелялись по мелочам да потом из-за этого страдали.
- Ну, предположим, с этой историей не выйдет, - рассуждал Автор, - а что же вы у меня тогда делать будете?
- Есть предложение! – встрял Ленский. – Вот мы здесь догадались, что нужно делать, а сколько еще героев в книгах мучаются, страдают просто так – и на пустом месте, по сути! Предлагаю следующее…
Он заговорил негромко, обращаясь лишь к Онегину и Автору. И когда он закончил, Автор одобрительно заявил:
- Пойдет. Только о том, что это я вас отправил – никому, ладно?
- Договорились, - деловито кивнул Ленский.
- Ну, тогда – три, два, один, начали!
В тот же миг оба героя исчезли во вспышке яркого слепящего света…

***
На берегу пруда стояли трое: двое мужчин и девушка. Она что-то рассказывала взахлеб, время от времени пытаясь то упасть в обморок, то кинуться в воду; один из мужчин ее перехватывал, и второй начинал что-то ей настойчиво втолковывать:
- Да поймите же, это вовсе не повод для самоубийства! Даже в Библии написано, что самоубийство – это грех. Не верите нам, так поверьте хоть священной книге.
- Но для чего, для чего же мне теперь жить? – плаксиво вопрошала девушка, безуспешно пытаясь прыгнуть в воду. – Бог простит меня, ведь я так страдаю!
- Это самоубеждение, на самом деле вам не так плохо, - несколько раздраженно уже заявил Ленский, - и вашей беде утопление никак не поможет. А ваша мать? О ней вы подумали? Она старый больной человек, между прочим, вот ей такого нервного потрясения точно не пережить!
Ну, я вас прошу, Лиза, хватит. Между прочим, Эраст вас любит. Может, он еще поймет, как ошибался и вернется к вам?..
На этих словах девушка остановилась. Шмыгнув носом и вытерев рукавом слезы, она задумалась. Затем сказала:
- Наверное, вы правы. Уж не знаю, как там с ним дальше будет, но вот матушка… Ей без меня никак. Да и вообще, устала я уже страдать. Бедная Лиза, бедная Лиза, - передразнила она, - а вот и не бедная. «И крестьянки любить умеют» - крестьянки еще и думать умеют.
- Какие прогрессивные слова! Полностью с вами согласен. Кто бы мог подумать, что скромная крестьянская девушка имеет такие современные взгляды на жизнь! Представьте, недавно я задумался над этой проблемой и пришел к выводу… - включился в игру Евгений, подхватывая Лизу под локоток и уводя подальше от опасного места.
«Слава Богу! – выдохнул Ленский. – Первый готов…»

***
На берегу реки стояли четверо. Высокий плечистый мужчина внимательно слушал хрупкую девушку, беспрестанно подпрыгивавшую и что-то ему объяснявшую; еще двое остановились чуть поодаль.
- Как думаешь, уговорит его или нет? – шепнул Ленский Онегину, кивая на Лизу и мужика по имени Герасим.
- Уговорит, - уверенно пообещал Евгений, - она еще и не того уговорит. Чувствую, она будет секретным оружием нашего общества. Тяжелой артиллерией, так сказать. Ты посмотри, пяти минут не прошло, а он почти сдался.
- Погоди, так мы целое общество создавать будем?
- Ну да, секретное общество по спасению книжных героев от авторского произвола. Пусть знают, мы тут не соглашались любые глупости делать.
- Точно, если все вместе объединимся, то всё сумеем. Гляди-ка, она уже закончила. Что там, Лиза?
- Герасим идет с нами, - гордо заявила та. Немой в подтверждение ее слов ударил себя кулаком в грудь и кивнул.
- Вот и славно! Тогда поехали дальше, что у нас там? – Ленский вытащил из кармана длинный список и вычеркнул в нем один пункт. – «Анна Каренина», Лев Николаевич Толстой, говорите?

***
На платформе, мимо которой, грохоча, проезжали поезда, стояли пятеро…